Облачное утро, аэропорт Джубы, столицы Южного Судана. На древнем шоссе стоит длинноватая колонна белоснежных «ленд круйзеров». Агенты скрытой службы вслушиваются в указания из наушников. Бойцы в камуфляже, высокопоставленные суданские чиновники в костюмчиках - все находятся на аэродроме с 9 утра и глядят на небо. Джимми Картер вытерпеть не может опаздывать, и тут, на другом краю Земли, все желают узреть, как он прибывает точно по расписанию. То, что Картер прилетает конкретно сюда, никого не восхищает. Южный Судан пробует отделиться от Северного (на момент подписания номера в Южном Судане уже завершился референдум, по итогам которого регион получил независимость, - прим. RS). 50 лет тут то утихала, то вновь вспыхивала гражданская война. Страна истощена убийствами, голодом, рабством и заболеваниями - кажется, что она обречена еще до того, как получит статус страны. На данный момент, с утра, еще прохладно, но вообщем в Северной Африке стоит сухая зима, деньком температура поднимается до плюс сорока 3-х. В воздухе ощущается запах гари, кое-где вдалеке, судя по звукам, что-то или строят, или рушат; в истерзанной войной Джубе нередко тяжело отличить стройплощадку от руин.
Из туч показывается белоснежный самолет. Все замолкают и глядят, как он приземляется и выруливает на стоянку. Раскрывается дверь, и вот она, картина, которая скоро облетит новостные ленты: ухмылка, приветственный взмах руки, сход по трапу, приветствия официальных лиц - знакомый обряд, исполняемый с таковой тщательностью, что можно запамятовать, что Джимми Картер уже издавна не работающий президент США.
Я приехал в Судан, чтоб встретиться с Картером - и после чего несколько месяцев задумывался о нем. В Америке больше людей считают, что президентство Обамы складывается безуспешно. Президента критикуют за крах его амбиций, неумение масштабно оценивать препядствия, незнание вашингтонских обычаев, слабенькую экономическую политику, отчужденность, за то, что он написал очень много книжек воспоминаний и, основное, за недочет крутизны. И почаще всего его ассоциируют с Картером.
Джимми Картер: «Когда Боб Дилан начал играться в электричестве, я был разочарован»
«Охотясь на одичавшую индейку, он убеждал, что орет индюком лучше самого индюка. Будучи губернатором Джорджии и играя в теннис, он загонял врагов в колющиеся розовые кустики, растущие вокруг корта»
Картер - это национальное чувство неудачи. Картер - это тупик в конце неправильной дороги. Самое доброе, что на данный момент о нем молвят - что он наилучший из бывших президентов. Этот комплимент Картера не смущает. «Вот моей супруге это не нравится», - говорит он мне. Но, естественно, это грустно. Обама не обратился к Картеру во время промежных выборов, а Клинтона попросил агитировать за демократов. А ведь Клинтон говорил о Обаме много отвратительного, когда Хиллари боролась с ним в праймериз. Демократы задумывались, что получат Рузвельта эры глобализации либо Кеннеди с высочайшими моральными принципами. Но на данный момент может повториться ситуация 1978 года - когда демократы сообразили, как неубедителен быть может вдохновенный фаворит. Что до республиканцев, Картер для их - таковой же жупел, как Буш-младший для демократов. Он вызывает ярость, смешанную с страхом. В недавнем опросе посреди консервативных топ-блогеров Картер занял 1-ое место посреди «худших деятелей американской истории», обогнав Обаму. Почему неудачи Обамы напоминают о том, как Картер растерял власть? И кто он таковой, Джимми Картер?
Он постоянно был загадкой. Трудно отыскать другого общественного и известного человека, личность которого оставалась бы так же закрыта. В 1976-м Картер создавал воспоминание честного и богобоязненного фермера, который мог подарить Америке духовное очищение опосля грязищи Уотергейта и крови Вьетнама. Людей завлекала его ухмылка, самая подкупающая в американской политике. От нее как будто исходил свет, и видевшие ее еще долго оставались под ее притягательностью. Но спустя 40 лет даже близкие Картера до этого времени не соображают, что за ней кроется. Бывают такие люди, о которых мы почти все знаем, но они кажутся вечно непроницаемыми. Для политика это быть может даже полезно: к такому человеку люди тянутся, желают отыскать в нем свои же отличные черты. Но ежели это не выходит, то энтузиазм оборачивается протестом. Джерри Рафшун, при Картере ведавший связями Белоснежного дома с общественностью, говорит: «Проблема в том, что его нереально отнести ни к одной категории. Кто он - либерал? Центрист? Консерватор? Ему нельзя привесить ярлычек. Когда он был президентом, им были недовольны и либералы, и консерваторы. То же на данный момент происходит с Обамой».
Картеру до этого времени доставляет наслаждение обряд прибытия в другую страну. Традиционно он неразлучен со собственной супругой Розалин (они женаты уже 64 года). Но сейчас он прилетел в Джубу без нее: жена захворала в Хартуме и осталась, чтоб отдохнуть и поглядеть на нубийские пирамиды. Картер и сам непринципиально перенес дорогу. «Раза три меня стошнило», - признается он. Но в основном долгие перелеты вредят Джимми так же не достаточно, как в те времена, когда он летал бортом номер один.
На нем хаки, обыденные темные ботинки, голубая рубаха и красноватый галстук. Джимми до этого времени одевается как школьный консультант по обучению: хотя в Африку он и прилетел на личном самолете собственного приверженца, одежду Картер покупает в дешевом магазине Dollar General в собственном родном Плэйнсе, штат Джорджия.
В его буднях практически нет места нежданностям. В агентстве Carter Center, которое он основал в 1982 году для разрешения интернациональных конфликтов, продвижения демократии и борьбы с болезнями, экс-президент так занят, что его календарь стал знаменитым документом: он весь исчеркан длинноватыми линиями, значащими отдаленные планы, и припоминает произведение абстрактного искусства. Ассистентка семьи Картера Рита Томпсон, которая в 1976 году работала волонтером в его предвыборной кампании, говорит: «Он отдыхает раз в году. В недельку опосля рождества». Конкретно тогда Картер ездит с семьей в путешествие - с ним его малыши, внуки и правнуки. Путешествие он кропотливо планирует, вплоть до подсчета минут «свободного времени». Опоздать - означает остаться сзади. У этого правила лишь одно исключение: Розалин, которой Картер на 50 седьмой день рождения подарил обещание: никогда больше не жаловаться на ее «медлительность». Все другие недельки в году Картер находится в неизменном движении - от брифингов к митингам. Он развивает таковой темп, что его ассистенты, входя в помещения, уже отыскивают очами выход.
«Эпизод, когда в 1979 году в Джорджии на его рыбацкую лодку набросился 'кролик-убийца', лишь укрепил американцев в мировоззрении, что Картер очень слаб и чудаковат для собственного поста»
Картер настаивает, что его визит - личный. Но вообще-то он находится на самим собой назначенной дипломатической службе. Он ездит куда желает, высказывает собственные суждения, публикует заявления, которые могут воздействовать на судьбы мира. Двойственность его положения раздражала всех президентов США начиная с Рейгана (Буш-младший жаловался: «Один прошлый президент - и я не имею в виду 41-го и 42-го - мешал мне жить, и мне это не нравилось»). Но несложно осознать, почему забугорные фавориты постоянно находят время встретиться с Картером: экс-президент до этого времени сохраняет вид облеченного властью. В Хартуме он общался с Омаром Аль-Баширом, тераном Северного Судана, чье ополчение уничтожило миллионы людей. Картер напомнил, что его агентство отрядило независящих наблюдателей, которые должны смотреть за референдумом о независимости Южного Судана. Встретившись с главой Южного Судана Сальвой Кииром, Картер садится в «ленд крузер» и отчаливает по основному собственному делу в Судане: он вылечивает дранкункулез, заболевание, вызываемую водяным червем-паразитом - риштой. Эта заболевание известна с библейских времен. Червяк попадает в организм при употреблении стоячей воды, вырастает снутри человека, достигая метровой длины, и пробуравливается через кожу. Болезнь традиционно не смертельно, но делает людей недееспособными. Когда Картер покинул Белоснежный дом, дранкункулезом мучались три с половиной миллиона человек в 20 странах.
Еще семь американских штатов вот-вот узаконят марихуану
Одна из особенностей нрава Картера- нежелание сдаваться, неумение проигрывать. Охотясь на одичавшую индейку, он убеждал, что орет индюком лучше самого индюка. Будучи губернатором Джорджии и играя в теннис, он загонял врагов в колющиеся розовые кустики, растущие вокруг корта. В 1986-м, еще не до конца оправившись от поражения на президентских выборах, Картер находил для себя великую цель, и здесь подоспел его прошлый советник по медицине доктор Питер Борн. Он знал, что Картеру не надо еще раз говорить о благородстве борьбы с заболеваниями: тот вырос на юге провинциальной Джорджии и лицезрел фермеров, пораженных розеолой. В мире множество заболеваний, и дранкункулез американцам не грозит. Борн уговорил Картера, рассказав, что по этот день единственная заболевание, вполне уничтоженная населением земли, - оспа. Дранкункулез мог бы стать 2-ой побежденной заболеванием. И Картер согласился. 1-ое, что приходит на разум почти всем, когда молвят о Картере, - мотивация, сила духа, с которой он решает трудности. До 70-х он бегал на длинноватые дистанции. В политике он постоянно задумывался о том, что финиш далековато, и воспользовался тем, что его недооценивали. Баллотируясь на выборах, он просто изматывал конкурентов. Основным достижением его президентства стали Кэмп-Дэвидские соглашения, итог мирных переговоров меж Израилем и Египтом в сентябре 1978-го, которые продолжались двенадцать дней и увенчались фуррором лишь поэтому, что Картер носился меж египетским президентом Анваром Садатом и израильским премьер-министром Менахемом Бегином, не давал им разойтись, не спал ночей, распевал с делегацией Бегина еврейские народные песни, разрешал патовые ситуации - и в конце концов привел стороны к соглашению. Кажется, уже никто не ждал победы.
То же и с дранкункулезом. Сейчас, спустя четверть века опосля того как Картер начал эту борьбу, данной для нас заболеванием мучаются лишь 1700 человек в отдаленных районах Южного Судана. «Так и работаем, проходим деревню за деревней, как будто грызем камни», - говорит Картер. Красивый образ самого экс-президента: еще долго я буду представлять его конкретно так - человеком, с трудом откусывающим кусочек неподатливого сланца.
Разговаривая с медработниками в Джубе, Картер хвалит их, но достаточно скупо. Еще одна соответствующая его черта. Главными наставниками Картера были его отец, предприниматель и землевладелелец, и адмирал ВМС Хайман Риковер, который сделал атомный подводный флот США и пригласил Картера к сотрудничеству. Оба они говорили что-то о работе Картера, лишь ежели находили недочеты. Потому Картер, по словам Рэфшуна, постоянно стремился «что-то кому-то доказать».
В конференц-зале на столах прохладительные напитки и тарелки с орешками макадамией. Рядом - бассейн: Картер плавает каждый день, 20 раз туда и обратно. Но на заборе - колющаяся проволока, а над воротами - символ, предписывающий выбирать различные маршруты отъезда не выезжать без мобильных телефонов. Все это припоминает иранскую историю с заложниками в 1979-м - событие, показавшее американцам, что они так же уязвимы, как другие. В ноябре студенты-исламисты захватили южноамериканское посольство в Тегеране и удерживали 50 два заложника 444 дня - крайние дни президентства Картера. Президент и сам оказался в положении заложника: эта история так подавила его, что он даже отказался зажигать Национальную рождественскую елку не желал идти на 2-ой срок. Те, кто грезил созидать Америку несгибаемой мировой силой, были возмущены тем, что Картер не сумел одолеть горстку бандитов (и упустили из виду, что благодаря терпению президента все заложники остались живы). В то же время в стране разразился энергетический кризис. Возросли инфляция и безработица. Картеру пришлось назначить главой Федерального резерва Пола Волкера - его твердые деяния поначалу привели к экономическим сложностям, а облегчение обязано было наступить уже опосля последующих выборов. Америкосы еще задумывались, что энергетический кризис - ерунда. Картер опережал свое время, предлагая гибридные авто стране, которая еще не научилась пристегивать ремни сохранности. Он задумывался о другой энергетике, налоговых льготах за энергоэффективность. Он в два раза уменьшил импорт нефти (Рейган быстро отменил это решение), так как уже тогда ученые соображали, что будет глобальное потепление. В июле 1979-го он пробовал разъяснить эйзенхауэровскому поколению, привыкшему к бескрайним способностям, что границы есть.
В обращении к цивилизации Картер объявил, что страна мучается от глубочайшего кризиса. Но Америка может воспрянуть, ежели засучит рукава и приготовится кое-чем жертвовать. «Я не обещаю, что борьба за свободу будет легкой, - произнес президент. - Я обещаю, что поведу вас в борьбе». Речь стала эпохальной - Картер сделал то, что издавна никто не делал: обратился к американцам как к взрослым людям, вспомнил эмерсоновский миф о самостоятельности. И дождался реакции: на какое-то время его рейтинг вырос - пока через некоторое количество дней он не выслал в отставку весь собственный кабинет.
© с разрешения WGBH
Возлюбленным президентом Картера был Гарри Труман. Но Труман был человеком радостным, рубился в покер, играл на пианино, броско одевался. У Картера было притягательность, но он его не ценил. Его близкие пробовали всех уверить, какой Картер радостный - верный признак того, что все совершенно не так. «После 3-х лет президентства у него не было оптимизма, - вспоминает советник Картера по внутренней политике Стюарт Айзенштат. - Великие президенты были оптимистами: Клинтон, Рузвельт, Рейган. А президент Картер не был. Быть может, поэтому, что он реалист».
Картер шел на выборы как честный и прямой человек из народа. Но в Белоснежном доме он оказался незначительно не в собственной тарелке. Отчасти так было из-за его эксцентричной семьи. Сестра Рут, богобоязненная евангелистка; сестра Глория, фанатка Ангелов Ада; брат Билли, любитель пива; и мама, мисс Лиллиан, как молвят в Плэйнсе, «украшение мира». О собственных четырех детях она как-то произнесла: «Лучше бы, Лиллиан, ты осталась старенькой девой». Разведенный отпрыск Картера Чип напивался с Вилли Нельсоном на крыше Белоснежного дома, дочь Эми читала книжки за столом на правительственных обедах и каталась на роликах по коридорам. В один прекрасный момент на обед пришли друзья семьи - блюзовый певец Грегг Оллман и его супруга певица Шер. Они приняли воду в полоскательных мисках за суп и съели даже листья герани, которые в этих мисках плавали. Среди всего этого хаоса сам Картер казался человеком жестоким и погруженным в свои мысли. Его холодность с прессой, помноженная на предубеждение журналистов против южан, отдала повод говорить о том, что он ведет себя «не по-президентски», а эпизод, когда в 1979 году в Джорджии на его рыбацкую лодку набросился «кролик-убийца», лишь укрепил американцев в мировоззрении, что Картер очень слаб и чудаковат для собственного поста.
В последующем году Картер проиграл выборы. Признав поражение, он произнес: «Я не стану притворяться, что мне не больно» - тут звучали горечь и жажда мести, слышные в его речи и сейчас. Спичрайтер Картера Хендрик Херцберг вспоминает, что в ночь перед выборами находился на борту номер один и слышал, как Картер вызнал от собственного пресс-секретаря Джоди Каддел и секретаря по вопросцам публичного представления Пэта Кэддела, что Рейган его одолеет. «Джоди говорила с Кэдделом по телефону. Вошел Картер и спросил: 'С кем ты говоришь?' - 'С Кэдделом'. - 'Дай мне его'. И я увидел, как он весь сжался, побледнел. Мы сообразили, что необходимо бросить его 1-го. Это тогда Кэддел произнес ему: 'Как досадно бы это не звучало, все'.
Картер не ждал поражения не желал с ним смириться. Когда я спрашиваю его о той кампании, он жалуется: 'В новостях писали не о выборах, а о годовщине захвата заложников'. Он уверен, что если б их освободили до выборов, он бы остался на 2-ой срок. Никто не колебался, что Картер неплохой человек. Все лицезрели, как он мучается, ему хотели фуррора. Но заложников не отпустили, пока Рейган не принес присягу. Картер ведает мне: когда он вызнал, что с утра отпустят заложников, он позвонил Рейгану, но ему ответили, что избранный президент спит и его нельзя тревожить. 'В те крайние недельки администрация Рейгана отдала мне осознать, что не станет разбираться с заложниками. Я не был удивлен - не был уверен, что заложников отпустят до истечения моих возможностей. Рейгана я не виню. Мне не нужна была ни его помощь, ни его команды'. Когда его спрашивают, что бы он на данный момент желал поменять, он отвечает: 'Я бы послал туда очередной вертолет'. Операция по вызволению заложников тогда провалилась. Картер признает, что подъем исламского фундаментализма застал его врасплох, но не согласен, что 'унизил Америку', отказавшись вторгаться в Иран. Естественно, если б он раскатал Тегеран в персидский ковер, это прибавило бы ему популярности на родине. Но он не желал жертвовать человечьими жизнями за национальную гордость и остался крайним президентом, при котором США не вели войн.
'Его внук Джейсон говорит: 'Он был самым обыденным Джо и стал президентом. Он, естественно, не в лесу вырос, он жил в наше время. Но он никого не знал!'
Опосля проигрыша он не знал, чем заняться. Ему было лишь 50 6. И в один прекрасный момент ночкой в 1982-м году он пробудился и произнес супруге: 'Я знаю, что мы будем делать. Сделаем собственный Кэмп-Дэвид'. Так появился Carter Center. 'Мы с Розалин желали заполнять пустоты, решать задачи, за которые никто не брался'. К 2002 году он посодействовал в разрешении стольких политических кризисов - в Корее, Никарагуа, Гаити, Боснии и на полуострове Сомали - что получил Нобелевскую премию мира. Принимая заслугу в Осло, Картер поблагодарил Мартина Лютера Кинга, также выходца из Джорджии, за то, что он конкретно сделал вероятной для белоснежного южанина карьеру в политике. Он также произнес, что самая страшная угроза миру - 'возрастающая пропасть меж богатейшими и беднейшими'. По возвращении из Норвегии он продолжил уничтожать дранкункулез.
Независимость постоянно была одним из наилучших его свойств, она повлияла на таковых людей, как Билл Клинтон и Билл Гейтс, которым тоже необходимо было кое-чем заниматься опосля ухода с основных постов. Но ежели эти просто желали делать добро, то Картер, кажется, не желал расставаться с должностью, которую у него отобрали. Может, это не так. Но Демократическая партия уже почти все годы не желает иметь ничего общего с Картером. Это лишь подстегивает его решительность. Один чиновник из администрации Обамы сказал мне, что не так давно Картер звонил в Белоснежный дом и недоумевал, почему президент и его советники к нему не обращаются. Но правительство совсем не желает поручать ничего Картеру - так как он не терпит управления.
Картера нередко критикуют за то, что он охотно встречается с теранами и тем придает им легитимность. 'Я встречаюсь, с кем мне необходимо, - отвечает он, - и постоянно отчитываюсь перед правительством'. Он поддерживал дела с обилием тиранов, в том числе с таинственными фаворитами КНДР. В 1994-м, невзирая на протесты администрации Клинтона, Картер принял приглашение Ким Ир Сена. Тогда он предотвратил войну, договорившись о замораживании северокорейских ядерных разработок и о саммите с Южной Кореей. Покончив с формальностями, Картер и Ким Ир Сен проехались по реке Тэдонган на яхте терана, обмениваясь любезностями за бокалами драгоценного вина. Поразительной казалась явная взаимная симпатия меж Картером и парией, который уничтожал свой люд в концлагерях и при всем этом говорил с южноамериканским гостем о Боге и мире.
В Северной Корее до этого времени обожают Картера, так как он показал уважение. Конкретно потому в прошедшем году КНДР согласилась отпустить Айхалона Гомеса, американца, который попал там в тюрьму за незаконное пересечение границы, лишь ежели за ним приедет Картер. По возвращении экс-президент заявил: 'Да, мы встречаемся с сомнительными людьми, с изгоями. Но они могут решать трудности'. О том, что они же эти трудности и делают, Картер промолчал. Он говорит своим ассистентам: чтоб посодействовать миру, время от времени необходимо сделать комплимент супруге гаитянского терана Рауля Седра, сфотографироваться с сербскими генералами, истреблявшими боснийцев, либо испить с Ким Ир Сеном. Такую теорию интернациональных отношений почти все не без оснований критикуют. Посреди тех, кому она по душе, - видные республиканцы. А в Вашингтоне кое-кто считает, что тераны, в свою очередь, делают легитимным Картера: он остается в политике самого высочайшего уровня.
На последующий день у меня есть возможность узреть Картера в деле. Он встречается с вице-президентом Южного Судана Риеком Махаром. Поначалу он шутит и полностью мило беседует с ним. Потом вдруг заговаривает сердито. Картер желает знать, не собирает ли Махар всекрете новое народное ополчение.
'Нет', - убеждает тот.
'Означает, ополчения нет?'
'Нет', - повторяет Махар.
Картер - великолепный переговорщик. Он схватывает информацию на лету и умеет добиваться цели. Когда он говорит с Махаром, кажется, что это беседа наедине. Прошлый фаворит вольного мира серьезно относится к ситуации в Судане, и Махару это льстит. Я вспоминаю слова Херцберга о теранах. 'Когда Картер любезничает с теранами, людям кажется, что это страшно. Но он легче договаривался с Садатом, чем с Бегином: ежели Садат говорил 'да', это означало 'да'. Ежели у демократий нет решительности диктатур, то миру нужен таковой человек, как Картер, демократ с волей деспота.
© Dan Farrell
Картера осуждали за почти все, но больше всего критики досталось ему за книжку 2006 года: 'Палестина: мир, а не апартеид'. Картер написал ее по следам нередких поездок в Палестину. По его мнению, Сектор Газа - 'место катастрофы', а Израиль будет все уязвимее, ежели не поможет строительству палестинского страны. Почти все разделяют эту точку зрения, но у ее врагов слово 'апартеид' вызвало отвращение. Картеру пришлось извиниться перед Израилем, но он утверждает, что желал лишь посодействовать ему избежать небезопасных ошибок. 'Нет, заглавие книжки я не изменю', - говорит он мне. Похоже, он не соображает, как болезненна данная тема для почти всех евреев. Он изредка высказывал сочувствие Израилю, но уделял свое внимание на его злость. Он считает, что израильтяне обращаются с палестинцами как с людьми второго сорта, не заслуживающими равных с ними прав, в основном поэтому, что у израильтян есть мощные защитники в Вашингтоне. Конфликт на Ближнем Востоке тяготит Картера со времен его президентства, до этого времени висит на нем, как неоконченное дело. Его супруга Розалин говорит: 'Он не выносит, когда нарушаются права человека. Почти все задумываются, что он предпочитает Палестину Израилю, но он просто считает, что все должны жить в мире'. Картер отлично соображает, что эти споры сильно повредили его репутации. Он ведает, как они воздействовали на его дела с Обамой. Обаму Картер считает таковым же, как он, аутсайдером и центристом-прагматиком. Его предвыборная речь произвела на Картера большущее воспоминание. Он рад, что Обама 'изменил образ Америки, поднял ее статус на невероятную высоту по сопоставлению с тем, что ему досталось'. Он не желает критиковать его. 'Обама мне чрезвычайно близок. Наши дела испортились опосля палестинской книжки. Меня постоянно звали на съезды Демократической партии, я произносил речь. Но в тот раз меня и Клинтона попросили заместо речи сняться в двадцатиминутном документальном кинофильме. На съезде проявили лишь четыре с половиной минутки. Ну, мы вышли на сцену, помахали'. Заговаривает Розалин. 'Мы это сообразили и приняли'. - 'Я нет', - возражает Картер. - 'А я да'. Картер говорит: 'Мою роль преуменьшили. Но я не жалуюсь. Я не желал навредить Обаме. Голоса американских евреев чрезвычайно важны. Эта история нас поделила'. Пауза. 'Но мы увлечены своим делом'.
Победа Картера на выборах 1976 года - достижение еще большее, чем победа Рейгана. Прошлый крестьянин, губернатор, отслуживший один срок, уроженец города с популяцией в 600 человек стал президентом. Он приветствовал людей так: 'Меня зовут Джимми Картер, и я баллотируюсь в президенты' - эта фраза стала известной. Людям казалось, что Картер - человек, схожий на их. Его внук Джейсон говорит: 'Он был самым обыденным Джо и стал президентом. Он, естественно, не в лесу вырос, он жил в наше время. Но он никого не знал!'. Отец Картера был обычным южанином, плантатором. Мама чрезвычайно от него различалась. Она идиентично относилась к белоснежным и черным, под конец жизни записалась волонтером в Корпус мира и работала в Индии, чтоб помогать людям с черной кожей. Прошлый посол США в ООН и пастор Эндрю Янг вспоминает: 'Она была убежденной христианкой, но противницей церкви. Она говорила мне, что ей нравится в воскресенье посиживать напротив церкви и пить виски. А чтоб никто не помыслил, что это чай, ставила бутылку Jack Daniels. Церковных людей она считала лицемерами'. Собственного отца Картер называл 'наилучшим другом', но нередко описывал его как прохладного, грозного и волевого человека, чье одобрение Картер грезил заслужить.
Опосля погибели отца Картер ушел из флота и унаследовал отцовское хозяйство. Они с Розалин были прогрессистами среди расистского общества. Почти все задумываются, что Картер стал президентом во многом благодаря собственной борьбе с расизмом. Но по сути все было труднее. В 1966-м он в первый раз выдвигался в губернаторы и проиграл Лестеру Мэддоксу, яростному приверженцу сегрегации. Уже через месяц Картер начал готовиться к выборам 1970 года. За четыре года он объехал всю Джорджию. Его конкурентом был Карл Сандерс, уважаемый экс-губернатор прогрессивных взглядов. Картер сообразил, что сумеет одолеть лишь за счет голосов реднеков. И стал обвинять Сандерса в безмерном богатстве (хотя сам был чуть ли не богаче его), а потом произнес, что пригласит в штат экс-губернатора Алабамы Джорджа Уоллеса, известного расистскими высказываниями. Он не брезговал общением с таковыми расистами, как глава местного Совета белоснежных людей Рой Харрис, одобрял стройку школ для белоснежных. Из-за этого он растерял почти всех приверженцев. В 1970-м за него проголосовало лишь семь процентов темного населения, но выборы он выиграл. И здесь случилось то, что изменило и его жизнь, и жизнь страны. Во время губернаторской кампании Картер летал по Джорджии на самолете предпринимателя Дэвида Рэбэна. Рэбэн возил его безвозмездно. Опосля окончания кампании Картер спросил, чем он может его отблагодарить. 'Я ответил: 'Вы сможете огласить, что пришла пора положить конец расовой сегрегации'. Картер согласился. Рэбэн даже попросил его записать это обещание. Картер записал - на аэронавигационной карте. В инаугурационной речи он произнес: 'Скажу откровенно: время расовой дискриминации прошло'. Политики южных штатов такового еще никогда не говорили.
Джулиан Бонд, прошлый член Сената Джорджии, осуждает Картера за то, что он сыграл на расистских настроениях избирателей: 'Он готов был поступиться принципами, чтоб его избрали. Ему чрезвычайно необходимо было кресло губернатора, и он употреблял все средства. Мне кажется, это страшно'. Вообщем, конгрессмен Джон Льюис говорит: 'Картер вырос там, где сегрегация и расизм были в порядке вещей. Перестав зависеть от избирателей южной Джорджии, он стал остальным человеком, он освободился'. В конце концов фавориты темного населения простили Картера. Он смог преодолеть ужас и ненависть южан собственного поколения и оставил дискриминацию сзади.
© Liz Ronk