1-ое знакомство здешней аудитории с группой Bauhaus состоялось в рамках передачи «Программа 'А'» в самом конце 1980-х. Группу проявили всего один раз, и с того времени отечественные мейнстримовые медиа на нее внимания не направляли, ну и трудно для себя представить, где еще, не считая самого прогрессивного по тем временам музыкального телешоу, она могла показаться. Да и этого хватило, чтоб глэм-готика Bauhaus пустила корешки в меломанской среде. К тому же самым внимательным слушателям группа была известна еще ранее, со времен первой и более популярной собственной песни «Bela Lugosi's Dead» 1979 года.
Разумеется, что 1-ый за 35 лет истории Bauhaus визит в Россию фаворита группы Питера Мерфи заинтересовал сначала поклонников первого призыва, тех, чьи вкусы формировались под влиянием постпанка и различных контркультурных течений 1980-х. Но количество зрителей в «ГлавClub» было все таки незаслуженно умеренным. В конце концов, трудно отрицать влияние, которое Питер Мерфи и его коллеги оказали не только лишь на готическую сцену, да и на всю темную музыку крайних десятилетий, включая, к примеру, Мэрилина Мэнсона, Nine Inch Nails и Rammstein. Разумно было ждать на концерте юных густо накрашенных готов, трепетных эмо и грозных поклонников индастриала. Все эти черные силы были представлены в зале, но только единично. В целом же публику можно было охарактеризовать как собрание любопытствующих фанов, пришедших к Bauhaus совсем различными способами и желающих сначала убедиться в том, что Питер Мерфи не «dead», а, напротив, находится в прелестной форме. Что и вышло.
Питер Мерфи прибыл в Москву в сопровождении всего 3-х аккомпаниаторов, но данной нам компании хватило, чтоб представить песни Bauhaus, также несколько его собственных вещей и постоянных глэмовых каверов в самых различных аранжировках. В этот вечер Питер Мерфи пел под грязный гитарный звук (индивидуальности которого можно было списать и на качество акустики в зале), под перебор акустических гитар, под надрывные запилы скрипки, а основой «Bela Lugosi's Dead» стал каскад электронных эффектов, которые фронтмен лично генерировал с помощью портативной сэмпл-станции. Но главной краской стал идеальный глубочайший баритон Питера Мерфи, который вызывал ассоциации с самыми колоритными и агрессивными вокалистами другой музыки от Игги Попа до Тилля Линдемана. Параллели только подтверждали, как глубоко Bauhaus пустили корешки в рок-культуре.
Питер Мерфи показал свои фаворитные актерские свойства, о которых российские фанаты до этого времени знали лишь по видеозаписям и рассказам свидетелей. В свои 56 лет он ощущает себя на сцене так свободно, как это соответствует всем канонам рок-зрелища. Грудь колесом, лишниие жесты, картинные, даже балетные позы, наибольший чувственный контакт с публикой. Тот тип сценического присутствия, который он исповедует, наверняка, не очень вяжется с годами певца. Но он держит себя в хорошей физической форме, по-прежнему точен в выборе нарядов, он гибок и статен, и почему бы ему не показаться во всей красоте, ежели все, кто его побуждал, или уже не с нами (как Марк Болан), или прячутся от света (как Дэвид Боуи).
Блок кавер-версий в бисовой части, включавший в себя «Telegram Sam» T.Rex и «Ziggy Stardust» Дэвида Боуи, стал прогнозируемой кульминацией концерта. Трудно было осознать, или Питер Мерфи намеренно огрубил их звучание, или «ГлавClub» в этот вечер не мог обеспечить ему наиболее гладкий саунд. Но лицедеи такового уровня точно появлялись на этих подмостках очень изредка что в новейшую историю площадки, что во времена, когда она называлась «Б1».